Константина Павловича Худякова называют мастером отечественного психологического кино. В 1961 г. он окончил актерский факультет ВГИКа, в 1968 г. - Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Среди его киноработ: «Страницы жизни», «Иванцов, Петров, Сидоров», «С вечера до полудня», «Успех», «Мать Иисуса», «Ленинградец», «На Верхней Масловке». В его фильмах снимались Леонид Филатов, Анатолий Ромашин, Алиса Фрейндлих, Лев Дуров, Александр Збруев. Во время собрания Киноклуба МГУ им.М.В.Ломоносова состоялась беседа режиссера с руководителем киноклуба Натальей Хлопаевой.
Наши студенты были очень рады возможности пообщаться с вами. В Киноклубе мы посмотрели две ваши картины: «С вечера до полудня» и «Успех». На главные роли в них вы пригласили Леонида Филатова. Расскажите о вашей дружбе.
Более жизнерадостного, веселого, озорного человека я в своей жизни не встречал и, наверное, уже не встречу. Лёня был провинциалом в самом высоком, лучшем смысле слова: его интересовало всё, чего он был лишен в своей провинциальной жизни.
После знакомства с Лёней я принес его фотопробу на картину «Иванцов, Петров, Сидоров». Начальник актерского отдела посмотрел на карточки и спросил: «И кого он у тебя будет играть?» - «Ученого физика». - «Ну... возьми кого-нибудь посимпатичнее». Мне предлагали других актеров, но максимум науки, которая читалась в их глазах, - это «дважды два». «Трижды три» там уже не было. С большими трудами, вплоть до скандалов и объяснений на уровне директора, я тащил Лёню в эту картину. Его утверждение - абсолютное чудо.
Если говорить о доминанте этого человека, он все делал исчерпывающе. У него не было такого: «оставлю на дне немножечко, на завтра». Так поют некоторые рок-н-ролльные ребята, блюзовики - как будто это их последний концерт, последняя песня. Так пел Володя Высоцкий... Лёня так играл. Исчерпывающе.
«С вечера до полудня» - удивительная картина, вне времени. Ограниченное пространство, ограниченное число людей в нем. И каждый герой решает для себя какую-то свою проблему.
Когда я сказал Виктору Сергеевичу Розову, автору пьесы, что хочу делать «С вечера до полудня», он ответил: «А ты знаешь, что у Ефремова это провалилось?.. И у Товстоногова это провалилось. Это два очень плохих спектакля». Я сказал: «Я знаю, я их видел. И тот и другой». - «Не останавливает?» - «Нет».
А когда Виктору Сергеевичу исполнилось 80 лет, он сказал, что у него есть две победы в кино - «Летят журавли» и «С вечера до полудня», чем я очень горжусь.
Он прожил большую жизнь, его пьесы с успехом шли в театрах всей страны и всего соцлагеря. Но когда делали картину, и я сказал: «Давайте я в монтажную вас позову - посмотрите, мы там складываем...», - он ответил: «Ты закончил картину?» - «Нет, я только сложил». - «Ну а что же я буду смотреть? - Когда вы закончите, тогда и посмотрю».
Если говорить об авторах, мне очень повезло работать и с Женей Григорьевым, и с Александром Моисеевичем Володиным, и с Эдуардом Володарским, и Валерием Фридом, и Валей Черных. И для меня поведенческая структура авторов совершенно ясна: чем талантливее, тем свободнее, легче. «Как ты хочешь? - Сделай. Мне кажется, не надо говорить тут «да-да-да» - это немножко лишнее. Но вообще... тебе нравится так? Давай, я не против». Это говорили Фрид, Володин, Розов и другие.
На съемках «С вечера...» сложилась странная ситуация со знаком плюс, потому что мы все жили одной семьей. Квартира, в которой происходило основное действие, была построена на Мосфильме художником Борисом Бланком, с ним мы работали также на картине «Успех». Люся Савельева, Лёня, Эдик Марцевич, старшее поколение в лице Всеволода Санаева, Андрея Петрова, Наташи Фатеевой - всех просто объединила эта драматургия, эта история. Мы не могли после съемок расстаться. Ехали куда-то ужинать, сидели тихие, совершенно усталые после 12-часовой работы, но расставаться нам не хотелось. И так мы провели всю картину. Съемки шли очень беззаботно.
«С вечера до полудня»... Я ее очень люблю и так жалею, что она где-то существует в полуофициальных копиях. Но это такая судьба. Я к этому готов.
Когда мы сняли «Успех», прокатчики сделали минимальное количество копий, сказав: «Ну кому это нужно?! Какой-то режиссер приезжает в провинцию ставить «Чайку». Кто это будет смотреть?» В то время, когда работали такие мощные зрительские режиссеры как Гайдай, «Успех» получил шестое место по стране. При минимальном количестве копий.
Работая с теми людьми, о которых я говорил выше, и многими другими, о которых сложно рассказать в одной беседе, я понял, что такое настоящая драматургия.
Почему Чехова ставят во всем мире? Потому что он чуть ли не единственный драматург, который любит всех своих героев. У него нет ни одного героя, ни в одной пьесе, которого он не любит. Вершинин прав - не может уйти от сумасшедшей жены. Лопахин прав. Что он предлагает? - этот сад на кусочки разделить, дачи построить и сдавать людям. Он не предлагает вырубить, вытоптать, сделать пепелище. Это его право и правда этого нового класса. Чехов любит всех героев!
Анатолий Гребнев, автор «Успеха», тоже любит всех. У него нет отрицательных героев, он никого он осуждает. Саша Збруев играет актера Зуева, который в запале кричит режиссеру: «Я так живу! А ты хочешь меня выдавливать как краски? А это моя жизнь! Почему ты считаешь, что она хуже?»
Некоторые сцены «С вечера до полудня» очень откровенные, психологически тонкие, напряженные. Насколько сложно было их снимать?
Знаете, всё снимать сложно... Как-то раз министр кинематографии Филипп Тимофеевич Ермаш проводил собрание режиссеров. Когда встреча была почти завершена, встает Юрий Николаевич Озеров, автор многих масштабных военных картин. Встает и говорит: «Филипп Тимофеевич, надо внести какие-то ранжиры. Потому что дают простой картине первую категорию и сложной картине дают первую категорию. А условия, финансирование одинаковые - это несправедливо!» Он не успевает сесть, как черт из табакерки выскакивает Никита Сергеевич Михалков: «Правильно говорит Юрий Николаевич...» Он только что снял картину на двоих «Без свидетелей». «Правильно! Бывают картины какие? Майор, полетела эскадрилья! Капитан, танки пошли. Так, зеленая ракета, конница пошла, пехота пошла - ура! Снимаем! А бывает картина - комната одна и там два человека. Вот тут-то и начинается режиссура! Правильно говорит Юрий Николаевич: бывают картины простые и бывают очень сложные!»
Все рухнули! Стол дрожал от смеха. Никто не хотел обижать Юрия Николаевича, но это было сказано совершенно точно.
Так вот я занимаюсь сложным кинематографом. Когда есть комната и два человека, возникает столько проблем и нюансов! И если ты хоть чуть-чуть не готов, у тебя не сложилось в голове точное представление, про что и как ты будешь снимать, то это всё.
Да, но я просто не могу представить, что нужно было сделать, что сказать актрисе, чтобы мы потом могли посмотреть сцену ночного разговора Нины и Лёвы. Я не понимаю, сколько тут может быть дублей. Я не видела подобного в кино.
Дело в том, что Люся Савельева - не актриса, она балерина. До этого ее снимал Бондарчук, который пригласил Савельеву на роль Наташи Ростовой. Ему нужны были эти глаза, это лицо. Все это накладывается на образ Ростовой. А тут ей нужно было играть. И я знаю, что у нее больше не было подобных ролей. Говорю это не для того, чтобы фильм похвалить. В данном случае речь идет об игре актрисы, и я могу с уверенностью сказать, что у нее не было более высоких вершин в профессии, чем эта роль.
Было два дубля. После первого она упала в обморок. В кадр я ее приносил, как водичку в руках приносят. Тишина на съемочной площадке была такая, что было слышно, как работают приборы. Когда сцену отсняли, мы отдали пленку. Прошло несколько дней, мне звонят и говорят: «У вас на этой пленке эффект эмульсии». Я туда приехал, смотрю. Доходит до сцены ночного разговора, и картинка становится вдруг зеленой, потом покрывается разводами... И я просто не знаю, что делать. Мне говорят: «Это брак, мы вам возместим пленку». А я их спрашиваю: «А кто возместит сердце актрисы?»
Звоню Савельевой и рассказываю, что нужно переснимать, нужно сыграть еще. Она отвечает: «Я не смогу». То, что она совершила второй раз - это подвиг Маресьева - без ног по морозу, что-то сверх над собой.
И до сих пор я считаю, что хоть настолечко, но та первая съемка была лучше!
Лёва - герой Эдуарда Марцевича в этой картине - успешен в профессии и уверен в себе. Почему в финале он все-таки заплакал?
Какую бы историю вы ни смотрели, нужно, чтобы она вас меняла. И герой внутри этой истории, если мы говорим о сюжете, тоже должен меняться. Не обязательно в плохую или обязательно в хорошую сторону, но меняться. Иначе истории грош цена.
Этот герой невзначай очутился в доме, в котором живут люди, от него очень далекие по образу жизни, образу мышления. Но с какого-то момента он начинает понимать, что вот здесь - это островок порядочности, это дом чистых, настоящих людей. Они не ангелы с крыльями, у них всё непросто в жизни, но они настоящие. Вот как можно! Как же я живу? Я что-то не так делаю... Лёва пытался уйти по-другому, но уже в последний час в этом доме он понимает, что можно жить иначе. И он меняется. Он уходит уже другим человеком. Неизвестно, что там дальше будет, но это неважно! Процесс пошел.
В финале «Успеха» режиссер Фетисов идет по перрону и останавливается. Непонятно, уедет он или нет. Скорее всего, и уедет, но дело даже не в этом, а в том, что он в принципе засомневался! Его остановка - это пауза его жизни, это точка отсчета его нового Я.
Константин Павлович, а вот что лучше: «приспосабливаться или идти напролом, хитрить, если это нужно для дела, или не хитрить никогда и ни при каких обстоятельствах?» (Вопрос главного героя фильма «Успех» - прим. ред.)
(Смеется.) Я не знаю ответа на этот вопрос.
Понимаете, ведь сегодня не стало меньше людей, которым известно, как на брюхе добраться прямо к цели. Но что происходит в такой ситуации? Тебе говорят: улыбнись этому нужному человеку, скажи любезность тому-то, облизни сапог чиновнику. Да, неприятно. Ну, подумаешь, один раз! Потом ты будешь вспоминать вкус этого сапога, будешь просыпаться от этого ночью. А дальше - ты привыкнешь. Потому что у другого сапога будет точно такой же вкус. И ты уже начнешь становиться другим.
Ты сможешь достичь своей цели. Но там, на финише, ты заглянешь в зеркало и ахнешь, потому что не узнаешь себя. Это будет другой человек. Или даже не ахнешь, потому что уже и не заметишь этого, т.к. внутренне уже полностью изменишься и будешь иначе оценивать и свою цель, и средства, к которым прибегал.
Конечно, мы все понимаем, что если летят пули, нельзя вставать во весь рост: вот я какой - готов погибнуть за идею. Смысл в том, чтобы сохранить себя настоящего. Не хочешь ты сейчас улыбаться - не улыбайся. Считаешь, что не нужно делать того-то - не делай. Не проси - предложат. Не звони - тебе позвонят. Я давно убедился, что не стоит подстегивать судьбу. Надо просто делать то, что ты умеешь. Надо работать, идти своим путем. Я и сейчас не знаю односложного ответа на тот вопрос. Знал бы - не снимал кино.
