Он знает всю теорию кино и неплохо воплощает ее на практике. Его первые два короткометражных фильма «Человек, который молчал» и «Deadline» стали призерами сразу нескольких кинофестивалей. При всём этом режиссер Павел Руминов даже мимо ВГИКа не проходил. Теперь Руминов замахнулся не просто на полный метр - его новая картина «Мертвые дочери» заявлена как первый российский фильм ужасов.
Как появилась идея снять фильм «Мертвые дочери»?
От необходимости платить за квартиру. От отчаяния. От желания снять, наконец, кинотеатральный фильм.
Почему именно ужас? Отсутствие качественного российского ужастика являлось предпосылкой к выбору жанра?
Жанр - стечение обстоятельств. Надо было делать шаг вперед, было несколько историй, сработала эта. Не в жанре дело, а есть ли человек, идея, образ, мысль за фасадом сюжета.
То, что происходит с русским ужастиком ничем не отличается от того, что происходит с русским обществом вообще. Мы потеряли творческую харизму, творческий порыв. Трусим воспользоваться тем, что принес нам новый порядок вещей в стране. Нет жанров, которые на фоне «хорроров» бы выглядели преуспевающими. Есть отдельные люди, которые делают хорошие, живые вещи.
Одна из особенностей фильма ужасов - это страх зрителя, на чём будет основываться страх в вашем фильме? Чем он будет вызываться - зрелищными спецэффектами или это будет эмоциональное напряжение?
Он будет вызываться звуком.
Вы сами больше гордитесь этим фильмом в техническом или в эмоциональном плане?
Фильм сделан хорошо, современно и изобретательно. Как завещал Кулешов, один из основателей нашего кино. Во многом, это новый рубеж для нашего кино. Это видно на экране, но лично я пока ничем не горжусь. Хороший или плохой, этот фильм ничего не изменит. Нам должно быть стыдно за то, что мы сделали с традициями нашего кино. Я рад, что мне хоть иногда стыдно. Может, что-то там внутри еще живо. Не знаю.
В Вашем фильме будут переняты какие-то приемы из уже известных фильмов ужасов? Насколько использованные спецэффекты будут отличаться оригинальностью?
Это сложный процесс - режиссура фильма. Даже среднего фильма. Это нельзя описать грубо и просто. Не хочется почему-то сегодня рассказывать киношные байки. Миллионы ассоциаций, мыслей, образов соединяются в голове, и получается фильм.
В «Мертвых дочерях» практически нет хорошо раскрученных актеров, так сказать «медийных лиц», команда принципиально так подбиралась или это случайность?
Любой нормальный человек, который еще не окончательно охренел, знает, что никогда мы не начнем делать фильмы, которые бы хоть немного были достойны наших классических, великих картин, если будем возиться с этой тоталитарной чушью вроде «медийности». Есть актеры. Есть кастинг. Есть возможность найти общий язык и делать общее дело. Быть раскрученным - это быть раскрученным, быть автором ролей и фильмов, которые что-то несут в мир, - это другое. Если у актера или режиссера задача - раскрутиться, они всегда могут найти карусель во дворе. Настоящий фильм - более сложное приспособление, он может дать жизни смысл.
Какие сложности возникали во время съёмок? Может, случались какие-то курьезные или смешные, или может даже страшные ситуации?
С кино у нас сложилось в целом курьезная ситуация. Особенно учитывая тот факт, что вообще-то много талантливых и чистых людей в профессии. А так, конечно, много смешного на площадке. То мегафон режиссер сломает, то братва какая-то подъедет в микрорайоне «камеру подержать».
Что нового вы узнали о кино, когда работали над «Мертвыми дочерями»? Что особого фильм принес вам как режиссеру?
Я делал фильм 22 месяца каждый день. Это - десять пятилетних киношкол особого режима. Как режиссеру фильм мне принес немало, я стал частью мировой киносемьи, мое имя знают как минимум на четырех главных студиях мира. Поэтому, всем кто живет кино, пишет, снимает, играет, хочу сказать: все возможно.
После выхода картины «Deadline» вы написали очень интересный труд о кино в России, довольно жестко оценивая его. Как вы считаете, почему кино пришло в такой упадок? Главная причина в 90-х была в отсутствии денег? Или был недостаток хороших идей?
У нас слишком много денег и достались они легко. Вопрос очень сложный. Или очень простой. После того как в 1991 году из нашей квартиры вывезли всю мебель и привезли новую, шведскую, мы никак не можем поднять задницу с этих удивительных новых диванов и начать снова жить и творить с душой и энергией. И еще: мы не хотим стать частью мира. Но трагедии никакой нет, много возможностей изменить ситуацию, очень много. Но что-то, в том, как развиваются события говорит о том, что отдуваться будет следующие поколение.
Сейчас ситуация в кино в какую сторону изменилась? Какие главные проблемы сегодня?
Проблемы есть у того, что имеет структуру, тело, предназначение. Никаких проблем у нашего кино нет. Да, и вообще: никакого кино нет в природе. Есть техническое средство для самовыражения нации. Камера, пленка. Каждый сам решает, как этим пользоваться. То, что мы снимаем, показывает каковы наши устремления и что у нас за душой. В любом случае, для историков - это очень полезная информация.
Призываете фантазеров бороться, придумывая что-то в ответ? Что вы можете им посоветовать?
В данную секунду - ничего. Я только что закончил фильм, это далось неестественно сложно. Нужно было найти абсолютно новые ресурсы в себе, что достойно это завершить, оставить какой-то опыт, хоть что-то сделать для развития профессии. Это очень сложно. Я люблю, и буду любить многие фильмы и их творцов, но сейчас слово «кино» вызывает у меня отвращение. Я слегка устал от своего оптимизма.
Какие из фильмов, снятых за последние два-три года в России, вам понравились?
«Пыль», «Связь», «Космос как предчувствие», «Изображая жертву», «Лесополоса», «977». «Девятая рота» - фильм, за которым стоит усилие, труд. Несколько короткометражек, авторы которых в большей степени кинематографисты, чем те, кто имеет возможности снимать эти громкие, назойливые «медийные» опусы последнего времени.
Предпремьерные показы «Мертвых дочерей» уже прошли в некоторых городах России. Как зритель принял картину? Ваши ожидания подтвердились, может как-то изменились?
Я думал, что, наверное, сниму фильм, у которого будет зритель. Теперь мы с этим зрителем встретились. Это был бесценный опыт - увидеть лица людей во многих городах.
Еще раз стало понятно: люди хотят общения, хотят мыслей и эмоций на экране, они не приспособления для транспортировки денег в кассу. Конечно, стало ПОНЯТНО, что надо делать и зачем. К концу интервью я снова понимаю, какая у кино сила. Как много оно может сотворить хороших вещей.
Над чем сейчас вы работаете?
Как всегда, над 7-8 историями.
Какое кино хотите снимать в будущем? Какие жанры вам интересны?
Я придумываю истории каждый день, но сейчас записываю их сразу на английском языке. Но больше всего мне сейчас интересен жанр педагогики. Я хочу по-настоящему подружиться со своим сыном и понять, как рассказать ему о самом важном в мире. И начнем мы не с кино.
Интервью Людмилы Бешировой, фотографии Валерии Мулиной
